14.02.2020

Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Соколова Павла Ивановича.

Ветеран Великой Отечественной войны Соколов Павел Иванович, уроженец д.Мальвино Новодугинского района Смоленской области, но проживавший  в Руднянском районе, никогда не отказывался участвовать в патриотических мероприятиях, очень интересно рассказывал о своем боевом пути на встречах с молодежью. Свои воспоминания он записал в виде небольших рассказов. Они были переданы в Руднянский исторический музей. 

Сегодня мы начинаем публикацию серии воспоминаний Павла Ивановича, каждый рассказ озаглавлен автором.

Первый рассказ называется 

"До последнего патрона"

Все дальше уходит Великая Отечественная война. Неисчислимые потери понес наш народ, горе и страдание испытали наши люди на фронте и в тылу. Все меньше остается участников прошедшей войны.

Для меня служба в Красной Армии и война начались одновременно. В начале июня 1941 г. я стал курсантом Калинковичского пехотного училища. А с 18 августа 1941 г. и до дня Победы длилась для меня война с небольшими перерывами, вызванными залечиванием ран в госпитале.

От Западной границы до Москвы и от Москвы до Берлина почти 4 года я шел, полз под сильнейшим огнем всех видов оружия, переплывал реки, отражал атаки врага. Участвовал в штурме немецких городов Кенигсберга и Берлина. До сих пор вижу страшные военные сны.

После разгрома немцев под Москвой фашистское командование начало развивать наступление на южном участке фронта и перебрасывать свои войска с центрального направления.

Нашей 105-й отдельной стрелковой бригаде морской пехоты поставили задачу затруднить немцам переброску войск.

Утром 12 июня 1942 г. после артиллерийской подготовки силами полковой артиллерии многие огневые точки противника не были уничтожены и на нашу атаку ответили шквалом огня. Лишь в нескольких местах после многочисленных кровопролитных атак к вечеру нам удалось ворваться в траншеи противника на окраине деревни, но закрепиться в них мы не смогли. Патроны и гранаты были на исходе. За короткую июньскую ночь нам ценой больших потерь удалось собрать на поле боя немного боеприпасов. Остатки нашей роты закрепились у самой колючей проволоки, почти на минном поле немцев. Из разбитых станковых пулеметов мы кое-как собрали два.

Утром после часовой артиллерийской подготовки, бомбежки с воздуха при поддержке танков фашисты пошли в контратаку. Потери от артналета и авиации были небольшие, т.к. мы находились от противника в 60-70 м и многие снаряды и бомбы падали далеко от наших окопов. Танки противника приближались и вели прицельный огонь. За танками шла пехота, ведя беспрерывный огонь из автоматов. Один танк был совсем рядом со станковым пулеметом. Но вот кто-то из красноармейцев выскочил из окопчика, метнул бутылку с зажигательной смесью и танк задымил, вспыхнул. Еще 2 танка подорвались на своих же минах. Из них начали выскакивать немцы, но тут же были убиты из винтовок. Уцелевшие 2 танка повернули обратно, а немецкую пехоту отрезали наши пулеметы.

В этот день контратак больше не было, и мы пополняли боеприпасами, выносили раненых. Убитых хоронить было невозможно ни нашим, ни немцам. Стоял удушающий запах, от которого в такую жару кружилась голова, тошнило. Не было питьевой воды. К нам прибыло пополнение человек 40 из хозвзвода и других тыловых подразделений. Но главное мы пополнили запас боеприпасов, запаслись бутылками с горючей жидкостью, готовили связки гранат.

Командир роты – ст.лейтенант Ушаков собрал командиров взводов, коммунистов, комсомольцев и отдал приказ: «Ни шагу назад!»

Назавтра обстрел артиллерии и бомбежка повторились не один раз. И снова атака танков и пехоты немцев. И снова потери.

Подожгли несколько танков. Так в невероятно трудных условиях мы в течение 10 дней удерживали захваченный рубеж.

Особенно трудным был последний бой. В самом начале атаки немцев замолчал единственный станковый пулемет. Командир роты послал меня проверить  что случилось. Когда я подполз к пулемету, уцелевший из расчета молодой солдат сказал, что все убиты, а он еще ни разу не стрелял из пулемета и не знает, как это делается. Мне пришлось самому вести огонь. Очередная атака отбита. Патронов мало, в пулемете последняя неполная лента.

Вдруг к командиру роты обращается боец с тремя треугольниками в петлицах, весь в окровавленных бинтах, еле державшийся на ногах.

«Командир, - сказал он, - выводи людей из этого пекла. Патронов нет, мне уже не уйти. Оставь мне одного помощника, я прикрою». Он отказался уйти в санчасть и в следующую атаку косил немцев из пулемета. Перед атакой немцев он попросил снять щит с пулемета, чтобы противник не мог быстро обнаружить эту огневую точку и уничтожить ее. А ведь щит – защита от пуль. Старший сержант был убит. Он остался в моей памяти храбрейшим защитником Родины. К великому сожалению, я не помню его фамилии.

Только после того, как командованию стало ясно, что рубеж мы удержать не сможем, нам разрешили его оставить. Но сами мы выйти теперь не могли. У многих было по несколько ранений. В этих боях я был ранен 2 раза. Нас выносили ночью санитары и бойцы других подразделений.

Убиты были командир роты Ушаков и мой одноклассник по военному училищу Миша Семенцов.

Нашу часть преобразовали в 110 стрелковую дивизию, в составе которой я с боями дошел до Восточной Пруссии.

---

Проект "ЖИВАЯ ПАМЯТЬ"

21.02.2020

Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Соколова Павла Ивановича.

Продолжаем публикацию цикла воспоминаний о войне Соколова Павла Ивановича. Рассказ "Поединок" показывает мужество и героизм наших воинов, способность идти на любые жертвы и не жалеть собственной жизни ради того, чтобы враг был повержен.

 

"Поединок"

Передний край нашей обороны проходил по низменной местности. Вырыть окопы полного профиля было нельзя: их заливало водой.

Наше командование поставило задачу: уничтожить фашистских снайперов. Для этого была организована группа из 12 человек, лучших стрелков нашей части. Командовать группой приказано мне. После проведенных контрольных стрельб мы приступили к выполнению задачи. Но ведь и немецкие снайперы были отличными тактиками, поэтому каждый выстрел мог стоить жизни или ранения нашим бойцам...

 Поэтому для провокации мы начали готовить ложные огневые точки и передвижения. Готовили чучела, устанавливали и закрепляли оружие с предварительной наводкой на возможные предполагаемые точки противника. Тщательно маскировали настоящие огневые позиции.

Задача наша осложнилась тем, что наши окопы были в поле, а немецкие проходили по окраине деревни, и возможность замаскироваться у них была лучше.

Первые два дня нам принесли успех, мы уничтожили до 10 немецких снайперов. У нас был убит Паша Шариков и 1 боец ранен, но зато все куклы был изрешечены.

Потом немцы поняли, что их дурачат, приняли меры безопасности. Начался поединок снайперов. Теперь на многие незначительные передвижения немцы, да и мы, перестали реагировать.

Работали мы по 2, позиции оборудовали на расстоянии 5-10 метров. Мы с напарником заметили, что немец стреляет от разбитого станка, расстояние было 250-300 м. В нашу куклу немец не стрелял.

Как-то я хотел сказать напарнику, что ему пора отдохнуть, а сам начал наблюдение и немного лишне высунулся. Тут же пуля у самого лица попала в бруствер. Пылью и песком мне засыпало глаза и я с час не мог видеть хорошо. Когда я пришел в себя, решил дать сработать кукле. Надел на нее каску, и немного приподнял над окопчиком. Моментально каска была прострелена. Напарник определил место, откуда стрелял немец, и на другой день, сменив позиции, мы убили немецкого снайпера.

Однажды немцы по оврагу, который нами просматривался, направили парную повозку с куклой. Ночью сюда подходила немецкая кухня. Определить точно, что это была кукла, трудно было, так как далеко. Предупредив напарника, который находился в 5-6 м, я выстрелил по седоку. Кукла какое-то время продолжала сидеть, но я заметил, что в повозке что-то зашевелилось, кукла упала. Я не выдержал и выстрелил второй раз. В это же мгновение полетели щепки с цевья моей винтовки и пуля пробила мне кожу плеча. Это выстрелил в меня немецкий снайпер..

Кончился день. Наши бойцы готовились идти за ужином, как раздался выстрел, почти оттуда, откуда мы ожидали. Но произошло это неожиданно и мы снова не могли точно определить место снайпера и не были готовы ответить. Был убит связной командира рота, лучший друг моего напарника. Мы решили дать   сработать нашей обманке, сделали выстрел. В ответ выстрелил немец, было пробито чучело. Но мы опять не определили место выстрела.

Мой напарник был метрах в 10 в стороне и сзади, несколько раз поднимал куклу, но немец не стрелял.

Приближался вечер. Я заметил, как ожила кочка, раздвинулись кусты. Раздалось 2 выстрела. А я видел только немца. Казалось, что даже вижу его глаза. Я выстрелил. Кочка качнулась, поднялась и тут же упала. Промахнуться я не мог: до немца было меньше 100 м.

Я окликнул напарника, он не отозвался. Когда стемнело, я нашел своего напарника Ваню Сакуренко – 20-летнего парня с Украины, дважды пробитого насквозь.

Ваня не перенес гибели своего друга, решил пожертвовать собой, чтобы уничтожить фашиста.

Всей нашей группе была объявлена благодарность.

---

06.03.2020

В рамках проекта "ЖИВАЯ ПАМЯТЬ" публикуем воспоминания ветерана Павла Соколова .

"Разведка боем"

Перед подготовкой к предстоящему наступлению, для того, чтобы узнать, где у противника расположены огневые  точки пулеметов, минометов и артиллерии проводится разведка боем. Это не войсковой бой, а бой чисто солдатский. Задача состоит в том, чтобы заставить противника ввести в действие все его огневые средства. Проводятся бои на узком участке по захвату какой-нибудь высоты, деревни или другого объекта.

 

Атака должна проводиться дерзко, быстро, чтобы противник поверил, что противная сторона начала наступление крупного масштаба и ввел в действие все свои огневые средства. В большинстве случаев в разведке боем участвовали лучшие бойцы подразделений, добровольцы.

Для поддержания огня  такого боя был выделен наш пулеметный взвод. Нам нужно было атаковать немцев на высоте, ворваться в траншеи, захватить «языка».

Накануне ночью саперы проделали проходы в наших и немецких минных полях. Пулеметы выдвинули близко к немецким траншеям. На рассвете после огневого налета мы поднялись в атаку. Немцы не ожидали наступления, и мы сравнительно легко ворвались в траншеи противника, захватили несколько пленных немцев, быстро очистили окопы от немецких солдат. Высота была наша. Мы начали укреплять ее, а немцы не предпринимали мер вернуть ее. Наша задача была выполнена наполовину, т.к. система огня противника осталась нераскрытой, поэтому отходить нам командование не разрешило.

На вторые сутки, опомнившись, немцы в течение 2-х часов вели по нашей высоте артобстрел, а следом налетела авиация, пикирующие бомбардировщики, которые начали над нами расправу. Вся высота, казалось, уже перевернута вверх дном.

Грохот разрывов, вой сирен, свист бомб, гарь, копоть и дым слились в ужас смерти. Казалось, что уже нет ничего живого на высоте в несколько гектаров. После бомбежки какое-то время было тихо. Вдруг я услышал крик о помощи. Это был сержант Попов. Он был весь в крови, я поспешил к нему. Оказалось, что в метре от траншеи, где он лежал, разорвалась бомба. Попова сильно контузило, пулеметный расчет был убит, а пулемет отбросило метров на 20. Немцы уже накапливались для атаки, нужно было ее отбить.

Немцы поднялись в атаку, они были уже метрах в 100 от нас. И тут заработали 2 наших «Максима», открыли огонь автоматчики. Не дойдя до нас, немцы начали откапываться вниз к ручью, устилая высоту убитыми и ранеными. Мы получили небольшую передышку, наладили связь со штабом, доложили  обстановку и попросили поддержать огнем.

Через некоторое время немцы еще раз  обстреляли высоту и снова пошли в атаку, но снова не дошли до наших траншей. Боеприпасы у нас были на исходе, посланные за патронами и гранатами бойцы еще не вернулись. А немцы в километре от нас развернули 3 орудия на прямую наводку. Мы хорошо их видели, но сделать ничего не могли.

Посовещавшись, мы сняли щиты со станковых пулеметов, чтобы их меньше было видно, и решили открывать огонь только не дальше 100 м. Определили эти рубежи. Поднесли патроны.

Один пулемет, у которого был пробит кожух и погнут ствол, мы установили на ложную огневую позицию и он при первом же обстреле был разбит. Исправные же пулеметы были сняты в траншеи, позиции замаскированы. Снова появились бомбардировщики. Немецкие артиллеристы, не жалея снарядов, обстреливали все подозрительные точки в нашем расположении. Немцы пошли в атаку, отчаянно стреляли из автоматов. С нашей стороны раздавались лишь отдельные выстрелы из винтовок. Стреляли только лучшие стрелки. Когда немцы подошли на 80-100 м., заработали 3 станковых пулемета. Немцы сразу побежали назад, но большинство их осталось лежать на поле. Наших тоже было много убито и ранено. Задачу свою мы выполнили на вторую ночь. Похоронив убитых и захватив раненых, мы отошли в наши траншеи.

Проект "ЖИВАЯ ПАМЯТЬ"

21.03.2020

В рамках проекта "Живая Память" публикуем небольшой рассказ ветерана Великой Отечественной войны Павла Соколова о событиях 1943 года в Ульяновском районе Калужской области. Известно много историй о братьях наших меньших на войне, многие связаны с тем, как помогали животные, птицы в боях, в разведке, об их преданности. Это история, конечно, не героическая, но все равно интересная.

"Душа солдата"

После прорыва обороны наш полк преследовал отступающих немцев, но внезапно был остановлен сильнейшим огнем из небольшой лесной деревушки. Немецкие пулеметы, минометы прижали нас к земле. Пришлось ждать подхода нашей артиллерии. Подъехали "Катюши". Всю ночь немцы жгли деревушку Сметские Выселки, лишь на рассвете мы выбили немцев из деревни. Задача была выполнена. Нас сменили свежие части, а нам предстоял отдых. Мы ждали, когда подъедут наши походные кухни, их не было уже двое суток. Многие тут же уснули, а некоторые нашли в брошенной немцами и населением деревушке немного съестного, но это не утолило голод. Кто-то принес пойманного петуха. Как он остался жив? Тут же решили его сварить, но подъехала кухня и судьба распорядилась так, что петух остался жить при кухне и так привязался к повару Сане Басову, что следовал за ним как собака. Саня сделал небольшой ящик и возил этот петушиный домик на хоз.повозках. Мы тоже привыкли к нему. При налете артиллерии и авиации петух вместе с хозяином бежал прятаться в окоп или другое укрытие. Проходя через деревню, мы решили оставить петуха в петушином царстве, но он не захотел оставаться и пошел за нашим обозом. Так и жил у нас петух больше месяца. Однажды ночью немцы обстреляли расположение нашей кухни. Было убито 2 солдата и осколком мины убило нашего петуха. Его не сварили, а похоронили в братской могиле вместе с погибшими солдатами. На братской могиле поставили мы 3 звездочки.

ПРОЕКТ "ЖИВАЯ ПАМЯТЬ"

07.05.2020

Весна 1945 года. Кто бы мог подумать, что после очередного успешного боя наши солдаты найдут в одном немецком городке пластинки с русскими песнями? И только ли этот неожиданный "сюрприз" ждал их на пути к долгожданной Победе? Что за "усатая дама" встретилась им в одном из домов Берлина? Самые интересные моменты победной весны 1945 года читаем в воспоминаниях начальника разведки артдивизиона 44-ой артбригады Павла Соколова, который после войны проживал в д.Королево Руднянского района Смоленской области.

…Шли бои за овладение плацдармом на западном берегу Одера. До фашистского логова оставалось 60 км. Фашистские войска отчаянно сопротивлялись, бросали в бой все свои силы. Попадались совсем дети, женские батальоны. Нам была поставлена задача: отразить танковую атаку немцев. Огнем из пушек мы подбили 12 немецких танков, остальные повернули обратно… Захватили плацдарм за Одером в районе города Кюстрин на р.Одер.

…Заканчивается чистка личного оружия подшиты подворотнички через несколько часов отличившимся в предыдущих боях будут вручены награды. Из города разведчики принесли патефон и пластинки. Крутили все подряд, и вдруг полилась родная музыка "Раскинулось море широко" в исполнении Леонида Утесова. Песня звучала сначала на немецком, потом на русском языке. Сколько радости было за нашу песню, подпевали все! Впереди р.Одер. Тогда она разлилась километра на 2. Нам предстояло ее перейти и теперь уже ничто нас не удержит. Немцы в панике. Еще и еще  звучит "Раскинулось море широко",  а впереди широко раскинулся Одер. За бои по форсированию реки Саша Зязин, сержант расчета, был награжден орденом Ленина. Потом эта пушка наступала по улицам Берлина, громя все преграды на нашем пути (после войны Александр Кириллович Зязин был Министром Чечено-Ингушской АССР).

…16 апреля, после сильнейшей двухчасовой артиллерийской подготовки, при свете прожекторов началось наше наступление на Берлин. Небольшая задержка у Зееловских высот. Сильнейший укрепрайон фашистов, но ничего уже не может удержать наше контрнаступление. Через 3 дня мы были уже в предместьях Берлина Мильсдорфе, Каульсдорфе.  Сначала били по наблюдательным пунктам, а потом перенесли огонь на рейхстаг. 26 апреля на паромах форсировали реку Шпрее и в 19 часов получили приказ вытянуть орудия на прямую наводку по центру города.

…Бои шли в Берлине, немцы отчаянно сопротивляются. Продвижение наших частей в направлении Силезского вокзала остановлено сильным артиллерийским и пулеметным огнем. Баррикады, укрепленные дома и сооружения штурмом взять не удается. Продвижению наших 152 мм пушек мешают завалы, проломы в метро. Танк, появившийся из переулка, подожгли фаустпатроном. Сильный пулеметный огонь из полуразрушенного дома, мы лежим в развалинах у самой его стены. Бросаем в окно гранату, врываемся в дом. У пулемета убито 2 немца, несколько убитых на лестнице в подвал. Осматриваем подвальные помещения. Плач женщин и детей. Немецких солдат не находим, но ведь они были, стреляли. Бой немного утих, проверяем тщательно все закоулки и вдруг из 1 помещения раздается автоматная стрельба. Гранатами подрываем дверь, внутрь бросаем гранаты, все стихает. В страхе и ужасе женщины и дети, голодные, есть у них нечего. Успокаиваем, как можем, делимся консервами, хлебом, сахаром. Мой помкомвзвода сержант Хусаинов дергает за рукав и шепчет: "Вот та дама в углу с сумочкой ведет себя подозрительно".  Взглянув мельком, ничего подозрительного не замечаю: туфли, хорошее платье, на голове хорошенькая шляпка, сзади и спереди все на месте. В нашу сторону не смотрит, подумалось  - пренебрегает. И снова шепот: "не бритая…".  Тут только замечаю щетину, очевидно, эта "дама" не умывалась, не брилась уже давно. Отправляю одного  разведчика за помощью. Нужно взять без выстрела, могут погибнуть дети. Приходят еще трое наших разведчиков, теперь нас шестеро. "Дама" нервничает. Хусаинов подходит ближе… резкий прыжок, "дама" сбита с ног, не успела вынуть из сумочки пистолет. В  сумочке была пудра, губная помада, ножницы, напильники для ногтей и другие предметы только женского туалета. А под женской одеждой здоровенный, раскормленный эсэсовец. Переодеться успел, а побриться не хватило времени. Дальше было все как на войне. Жестокая необходимость. Впереди другие дома, улицы и переулочки фашистской столицы, которые нам нужно штурмовать. До конца войны оставалось несколько дней…

---