…Шли бои за овладение плацдармом на западном берегу Одера. До фашистского логова оставалось 60 км. Фашистские войска отчаянно сопротивлялись, бросали в бой все свои силы. Попадались совсем дети, женские батальоны. Нам была поставлена задача: отразить танковую атаку немцев. Огнем из пушек мы подбили 12 немецких танков, остальные повернули обратно… Захватили плацдарм за Одером в районе города Кюстрин на р.Одер.

…Заканчивается чистка личного оружия подшиты подворотнички через несколько часов отличившимся в предыдущих боях будут вручены награды. Из города разведчики принесли патефон и пластинки. Крутили все подряд, и вдруг полилась родная музыка "Раскинулось море широко" в исполнении Леонида Утесова. Песня звучала сначала на немецком, потом на русском языке. Сколько радости было за нашу песню, подпевали все! Впереди р.Одер. Тогда она разлилась километра на 2. Нам предстояло ее перейти и теперь уже ничто нас не удержит. Немцы в панике. Еще и еще  звучит "Раскинулось море широко",  а впереди широко раскинулся Одер. За бои по форсированию реки Саша Зязин, сержант расчета, был награжден орденом Ленина. Потом эта пушка наступала по улицам Берлина, громя все преграды на нашем пути (после войны Александр Кириллович Зязин был Министром Чечено-Ингушской АССР).

…16 апреля, после сильнейшей двухчасовой артиллерийской подготовки, при свете прожекторов началось наше наступление на Берлин. Небольшая задержка у Зееловских высот. Сильнейший укрепрайон фашистов, но ничего уже не может удержать наше контрнаступление. Через 3 дня мы были уже в предместьях Берлина Мильсдорфе, Каульсдорфе.  Сначала били по наблюдательным пунктам, а потом перенесли огонь на рейхстаг. 26 апреля на паромах форсировали реку Шпрее и в 19 часов получили приказ вытянуть орудия на прямую наводку по центру города.

…Бои шли в Берлине, немцы отчаянно сопротивляются. Продвижение наших частей в направлении Силезского вокзала остановлено сильным артиллерийским и пулеметным огнем. Баррикады, укрепленные дома и сооружения штурмом взять не удается. Продвижению наших 152 мм пушек мешают завалы, проломы в метро. Танк, появившийся из переулка, подожгли фаустпатроном. Сильный пулеметный огонь из полуразрушенного дома, мы лежим в развалинах у самой его стены. Бросаем в окно гранату, врываемся в дом. У пулемета убито 2 немца, несколько убитых на лестнице в подвал. Осматриваем подвальные помещения. Плач женщин и детей. Немецких солдат не находим, но ведь они были, стреляли. Бой немного утих, проверяем тщательно все закоулки и вдруг из 1 помещения раздается автоматная стрельба. Гранатами подрываем дверь, внутрь бросаем гранаты, все стихает. В страхе и ужасе женщины и дети, голодные, есть у них нечего. Успокаиваем, как можем, делимся консервами, хлебом, сахаром. Мой помкомвзвода сержант Хусаинов дергает за рукав и шепчет: "Вот та дама в углу с сумочкой ведет себя подозрительно".  Взглянув мельком, ничего подозрительного не замечаю: туфли, хорошее платье, на голове хорошенькая шляпка, сзади и спереди все на месте. В нашу сторону не смотрит, подумалось  - пренебрегает. И снова шепот: "не бритая…".  Тут только замечаю щетину, очевидно, эта "дама" не умывалась, не брилась уже давно. Отправляю одного  разведчика за помощью. Нужно взять без выстрела, могут погибнуть дети. Приходят еще трое наших разведчиков, теперь нас шестеро. "Дама" нервничает. Хусаинов подходит ближе… резкий прыжок, "дама" сбита с ног, не успела вынуть из сумочки пистолет. В  сумочке была пудра, губная помада, ножницы, напильники для ногтей и другие предметы только женского туалета. А под женской одеждой здоровенный, раскормленный эсэсовец. Переодеться успел, а побриться не хватило времени. Дальше было все как на войне. Жестокая необходимость. Впереди другие дома, улицы и переулочки фашистской столицы, которые нам нужно штурмовать. До конца войны оставалось несколько дней…